Сирия. Все чаще события в этой стране, а именно гражданская война, плавно переходящая в международную интервенцию, сравниваются с гражданской войной в Испании. Почему это столь важно? Потому, что победа антиправительственных сил в Испании стала прелюдией Второй Мировой войны. Победа фашистов Франко затем провела победным маршем по Европе фашистов Италии и Германии. Окажись Сталин решительнее, а наша военная помощь масштабнее, то российский народ, возможно, избежал бы самых гигантских потерь в своей истории и был самым многочисленным в Европе. Наша страна избежала бы страшных разрушений и пошла путем мирного развития. Да и сама история пошла бы другим, менее кровавым путем.

Надо делать выводы и почаще оглядываться назад, прежде чем сделать непродуманный шаг не вовремя или не сделать его в нужный момент. Поэтому приглядимся внимательней, что скрывается за короткими репортажами российского телевидения и слезливыми причитаниями западной прессы из Дамаска. Народ имеет право знать!

Итак, в апреле с.г. истекает год с момента начала активных боевых действий повстанческих формирований в Сирии против правительственных войск. Каковы эти промежуточные итоги для Сирии и для России? Что можно и нужно сделать, чтобы добиться победы и восстановить мир в стране, которую западные страны хотят направить по руслу Ливии и Египта?

По данным западных СМИ, потери среди мирного населения составили порядка 70 тысяч человек, покинули свои жилища и эмигрировали из районов боевых действий в соседние страны порядка 2, 5 млн. человек. С учетом методов целенаправленной дезинформации, практикуемых западной прессой и ее тотальной политической ангажированности, можно смело предположить, что реальные потери и масштабы эмиграции составили порядка 25 тыс. и около одного миллиона человек соответственно. Будем применять эту поправку и далее.

Расстановка сил по данным всех СМИ, включая российские источники в самой Сирии, выглядит следующим образом.

Соотношение сил

Правительственные войска на момент начала интенсивных боевых столкновений в апреле 2012 года имели в своем составе 294 тысячи человек, включая 200 тысяч человек в составе сухопутных войск, 90 тысяч человек в составе ВВС и ПВО и 4 тысячи в составе ВМС. Подготовленный мобилизационный резерв по всем родам войск оценивался в 100 тысяч призывников.

В результате проведенных мобилизационных мероприятий в течение года и по состоянию на апрель текущего года в состав боеспособных сил, со ссылкой на заявления сирийского военного командования, иранских и ливанских СМИ, дополнительно включены 50 тысяч резервистов (т.е половина планового мобрезерва), порядка 30 тысяч алавитского ополчения «Шибаха», 20 тысяч человек в составе христианского ополчения в районах компактного проживания христиан.

Кроме того, руководство военных формирований движения «Хезболла» в Ливане, заявило о готовности выставить до 25 тысяч бойцов в защиту президента Асада и столько же, по мнению специалистов, может направить в Сирию иранский Корпус исламских стражей.

Итого, расчетно, реально боеготовые силы правительственных войск можно оценить в 300 тысяч человек, плюс еще 100 тысяч суммарно из резерва второй очереди и иранские и ливанские формирования. Причем, уровень боевой подготовки последних был проверен в реальных боевых действиях с израильскими войсками.

Всего до 400 тысяч человек. Вместе с тем, с учетом довольно значительного уровня дезертирства по религиозной принадлежности и сужения мобилизационной базы резерва из-за потери контроля над приграничными территориями, реальный и потенциальный боевой контингент следует сократить до порядка 300 тысяч человек.

Тем не менее — это очень внушительные силы, не зря сирийская армия считается второй по размерам в регионе. К тому же, это армия, имеющая реальный боевой опыт двух крупных региональных войн с Израилем в прошлом веке. Поэтому торопливые предсказания многих отечественных и зарубежных аналитиков о скором падении Дамаска не сбылись до настоящего времени и не сбудутся в ближайшем будущем.

По численности повстанческих формирований каких-либо достоверных данных открытой прессе нет. Особенностью данной гражданской войны является ее ярко выраженный межконфессиональный характер, когда правительство опирается на шиитско-алавитское меньшинство (не более 15 процентов населения) и христиан (до 10%) — всего порядка 25% населения, а повстанческие силы опираются на подавляющее суннитское большинство -75 % населения. Следовательно, теоретически их мобилизационная база безусловно шире, что не имеет серьезного значения при быстротечном конфликте, но становится критическим фактором в затяжной войне.

Разнородные оценки численности повстанческих формирований на территории Сирии с учетом контингентов, находящихся на обучении в лагерях на территории Турции, Иордании, Кувейта, Саудовской Аравии гуляют от 50 до 100 тысяч человек и, следовательно, с учетом поправок на достоверность прессы, реальная численность вряд ли превышает 50 тысяч человек. Даже такой контингент без серьезной логистической базы вооружить невозможно. Тем не менее, открытые границы дают возможность неограниченного притока наемников из всех арабских стран суннитского толка, которые доставляются с ливийским вооружением, а также штатных формирований спецназа из Франции и Британии, которые прибывают на базы повстанцев в Турции и Иордании со штатным легким вооружением. Однако, по данным прессы, тяжелое вооружение уже поставляется из Хорватии.

В то же время пока организационно, профессионально и технически силы мятежников еще не оформлены и их боевая эффективность на порядки ниже, чем у правительственных войск, имеющих подавляющее превосходство в технике и всех видах вооружения. Реально боеспособными на стороне повстанцев можно считать пока сравнительно немногочисленные подразделения уже упомянутого турецкого, британского и французского спецназа. Именно они планируют, готовят и осуществляют диверсионные операции на сирийской территории, что объективно свидетельствует о перерастании фазы собственно гражданской войны в международную интервенцию. Причем, по составу участников – это фактически открытая интервенция вооруженных сил НАТО. Например, французская не скрывает, а наоборот восхваляет действия своего спецназа на территории Сирии. Британская пресса ведет себя сдержанней, но факта присутствия своих спецназовцев в Сирии не отрицает.

Да и какой смысл отрицать? Маски сброшены еще в Ливии и надо открыто сказать, что НАТО более не оборонительная организация на защите Европы, а инструмент нового европейского колониализма. НАТО воюет в Афганистане, в Ливии, в Мали, теперь в Сирии. Фактически этими локальными войнами Единая Европа в начале 21-го века вслед за США сделала заявку на участие в новом переделе мира, причем география этих войн подозрительно совпадает с географией исчезнувших в прошлом веке колониальных империй Франции и Британии.

История учит, тех, способен учиться, что всякий передел, раз начавшись, неизбежно затронет всех, включая Россию.

Пока сирийская армия безусловно побеждает при любом прямом столкновении с повстанцами, включая западных и турецких спецназовцев, что подтверждается анализом боевых потерь сторон. Так, по данным западной прессы (с поправкой на их пропагандистский характер), правительственные войска потеряли до 200 единиц бронетехники (в основном бронетранспортеры, в меньшей степени танки), 10-12 единиц авиационной техники (в основном вертолеты МИ-8) и около 8-10 тысяч человек личного состава, из них большая часть дезертиры и меньшая, расчетно, порядка 3 тысяч человек — потери войск в ходе уличных боев. Много это или мало можно оценивать по разному, для регулярной армии, может быть, и много, но следует учитывать, что гражданские войны всегда ожесточенней обычных войн и пленных в них берут гораздо реже. Единственно объективным критерием всегда является сравнение потерь сторон.

Потери повстанческих формирований оцениваются в соотношении один к четырем-пяти к регулярной армии и, расчетно, по оценкам в прессе, составляют порядка 25-30 тысяч человек. Косвенно о тяжести потерь повстанцев свидетельствуют падение интенсивности операций боевиков, начиная с осени прошлого года, расколы в руководстве, жалобы на отсутствие поставок тяжелого вооружения из США и Западной Европы, нарастающая нехватка врачей в лагерях беженцев и развертывание военных госпиталей в лагерях подготовки повстанческих сил.

Контроль территории и стратегии

Правительственные войска Сирии в значительной степени оттянулись от границ вглубь страны и сосредоточились на контроле крупных населенных пунктов (за возможным исключением города Алеппо на севере страны, который разделен между воюющими сторонами) и ключевых элементов транспортной и экономической инфраструктуры по линии Алеппо, Хомс, Дамаск, Дераа. Особо следует выделить районы компактного проживания курдского населения в северных и северо-восточных районах, которые с согласия политического руководства Сирии перешли под контроль формирований курдских сил самообороны и фактически оставлены регулярными войсками для наращивания группировки в центре страны. Похожая ситуация наблюдается в городах центральной и западной частях страны — в районах компактного проживания христиан.

Данная стратегия имеет свои плюсы и минусы. К плюсам следует отнести то, что она позволяет правительству достаточно эффективно поддерживать функционирование национальной экономики — так повстанцам за год не удалось взять под постоянный контроль ни одного порта, аэродрома, крупного энергетического или промышленного объекта.

В военном плане данная стратегия позволяет правительству своевременно перебрасывать войска для проведения контр террористических операций в любом направлении и обеспечивать эффективное снабжение армии и защиту баз тылового обеспечения на всей территории страны. Так, несмотря на эпизодические нападения повстанческих формирований на пригороды Дамаска и ряд военных баз на севере близ турецкой границы, ни одна из порядка 28 значимых военных баз правительственных войск до сих пор повстанцами не захвачена и ни одна административная единица территориального деления государства ими полностью не контролируется.

С другой стороны, стратегия стягивания войск к становому хребту транспортной и экономической инфраструктуры, имеет ряд очевидных минусов. Во-первых, это потеря контроля над государственными границами, что открывает повстанцам полную свободу передвижения на оставленных территориях, неограниченные возможности маневра и пополнения своих рядов людьми и оружием. Другими словами, фактически отдает им инициативу. Во-вторых, сохраняя промышленную и транспортную инфраструктуру, правительство одновременно теряет контроль над аграрными районами и в перспективе может получить продовольственный кризис, способный привести к коллапсу экономики и потере поддержки со стороны пока еще лояльного населения. Население голосует сначала желудками, а потом ногами.

В итоге, стратегия, применяемая правительственными войсками в кратковременной и среднесрочной перспективе, представляется отвечающей реалиям сирийской религиозной и демографической действительности и пока достаточно эффективной в военном отношении.

Что реально противопоставляют правительственным войскам формирования повстанцев? Их сильными моментами являются гораздо более широкая поддержка со стороны суннитского большинства населения, растущая финансовая, техническая и военная поддержка со стороны Катара, Саудовской Аравии и стран НАТО, плюс политические симпатии почти всех стран Лиги арабских государств.

Тактика ведения боевых действий типично партизанская или диверсионная, что одно и то же. Действуя небольшими группами, они совершают налеты на деревни, населенные пункты, вплоть до пригородов Дамаска, обстреливают военные базы, эпизодически захватывают контроль над отдельными участками территории вдоль границы с Турцией на севере и с Иорданией на юге, где они имеют лагеря подготовки и базы снабжения. Существенного урона правительственным войскам такая тактика не наносит, но ее главные угрозы – это постепенное хаотизация экономики и моральное утомление населения. Происходит это не быстро, но по мере затягивания партизанской войны почти неизбежно.

Показательным примером подобного исхода можно считать исход партизанской войны в Северной Родезии (ныне Зимбабве), где в ходе трех лет войны правительственные войска, при близком к сирийским реалиям показателям численного соотношения сил и при явном профессиональном и техническом превосходстве, проводили успешные операции против партизанских баз национально-освободительных движений на территории Мозамбика и Замбии, преследовали и уничтожали партизанские группы на своей территории, зачищали деревни и применяли весь арсенал противопартизанской борьбы, накопленный Британией за несколько веков.

По скромной оценке британских экспертов, небольшая (порядка 20 тысяч человек) родезийская армия по соотношению своих потерь и нанесенных потерь противнику, была названа «самой эффективной в мире». Однако в итоге она не нанесла невосполнимого ущерба противнику, но такой ущерб был нанесен противником моральному духу гражданского населения, измотанному постоянными угрозами и нападениями – оно побежало из страны и война была проиграна. Собственно, то же самое произошло с французами в Алжире.

Грозит ли подобный исход Сирии? Предпосылки для этого есть – неблагоприятное соотношение в факторе поддержки населения страны, открытые границы и почти неограниченная поддержка со стороны арабских и европейских государств. Практически такая война регулярной армией выигрывается не всегда, невзирая на техническое превосходство. Примеры – Вьетнам и Афганистан.

Однако практика партизанских и террористических войн имеет примеры и других исходов при похожих раскладах сил. Так, исход двух антитеррористических войн в Чечне показал, что моральная усталость гражданского населения от нескольких лет войны, людских потерь, разрушения экономической инфраструктуры и падения жизненного уровня, в равной степени может повернуться не только против правительственных войск, но и против партизан. А правительство может вернуть поддержку населения, как важнейшего условия достижения победы в войнах этого типа.

Другой пример – Израиль, где после полувекового сопротивления давлению партизан и трех войн обычного типа, государство побеждает благодаря высокому моральному духу населения и его непоколебимой поддержке своего правительства. Данный пример, возможно, более всего приложим к сирийской ситуации.

Почему? Потому, что лояльное правительству меньшинство в Сирии – шиито-алавиты и христиане не верит в возможность бескровного компромисса с численно превосходящим противником. Теоретически договоренности и компромиссы возможны, но практически алавиты и христиане в Сирии, как и евреи в Израиле, справедливо опасаются, что любой компромисс будет на пользу большинства. В итоге в стране начнется хаос и кровавые расправы. За примерами далеко ходить не надо – в прошлом веке такое было в Ливане, а в этом веке резня иноверцев под лозунгом демократии и свержения диктаторов идет в Ливии и в Египте. Тем, кто решит бежать придется бросить все и взять минимум, но в преимущественно аграрной стране у крестьян этот минимум – их земля и ее не взять с собой. Значит единственный выход – бороться за выживание до конца.

В то же время, как уже упоминалось, нельзя исключать и моральную усталость суннитского населения, пока поддерживающего повстанцев. Есть признаки того, что этот процесс уже идет, на это указывает резкое снижение дезертирства из правительственной армии, соответствующее снижение количества этнических сирийцев в отрядах повстанцев и рост числа наемников. Причем, на почве столкновений наемников с населением, грабежами и расстрелами мирных суннитов, уже произошел раскол в руководстве повстанческих сил. Начались конфликты за захват руководства между коренными суннитами, ливийскими наемниками и отрядами Аль Каиды. В прессе есть прямые заявления со стороны этнических сирийцев из лагеря повстанцев, что изначальная суть гражданской войны сирийцев на конфессиональной почве уже вытесняется иноземной оккупацией Сирии для других целей.

В итоге суннитские инициаторы войны за демократический и конфессиональный контроль в государстве могут остаться без государства. Более того, появились факты возврата повстанцев суннитов к поддержке правительства Асада. Эти факты свидетельствуют, что в среде повстанцев начинается процесс отрезвления от конфессионально-демократического угара, следовательно, у правительства появляется шанс перетянуть поддержку населения и это очень важный момент.

Итак, подводя итоги года гражданской во, можно резюмировать, что, первое – повстанцы не победили, стратегия правительства на основе стягивания сил к центру и ухода от границ пока себя оправдывает. Экономика страны работает. Соотношение сил и боевых потерь пока в пользу правительственных войск. Но и полной победой правительства это пока назвать нельзя – противник не уничтожен и при открытых границах инициатива ведения операций принадлежит ему, а соотношение сил в перспективе может измениться в его пользу.

Другой важный фактор, работающий на правительство Сирии – это то, что политическая и техническая поддержка повстанцев в арабском мире и со стороны США и стран НАТО до настоящего времени уравновешивается поддержкой правительства Сирии со стороны России, Китая, Ирана. В результате война сторон перешла в состояние цугцванга или стратегической паузы, когда ни одна из сторон не может или не хочет одержать решительную победу. Силы поддержки воюющих сторон – игроки в Большую Игру, тоже замерли, как альпинисты на осыпи и стремятся не делать резких шагов, чтобы не вызвать неуправляемую лавину последствий.

Рассосется само? Нет. Возможен компромисс? Да. Но для правительства это будет означать потерю минимум половины и максимум двух третей территории и раскол страны на три части – районы компактного расселения суннитов, курдов и христиан. Вариант с уходом от власти алавитской элиты и формирования смешанного правительства грозит всем меньшинствам потерей не только всех политических и социально-экономических позиций. Гарантируется ли им безопасность? Нет. После гражданской войны победители, а они в большинстве, будут мстить и добиваться полного уничтожения или изгнания противника. Пример – наша собственная история. Мщение продолжалось семьдесят лет.

Есть ли альтернатива распаду сирийского государства и физическому уничтожению конфессиональных меньшинств? Да. Это –полная военная и политическая победа, возможно, с долей допустимого для меньшинства политического компромисса. В чем он заключается? Недемократично, но в сохранении контроля над большинством. Никакие внешние гарантии и миротворческие силы не помогут удержать большинство от расправы. Пример – Косово.

Что можно и нужно сделать правительству Сирии для победы? Прежде всего, открыть новый фронт – за возвращение симпатий суннитского населения. Да, это очень сложно и затратно, нужно переступить через память о жертвах и через ненависть, но именно здесь закладывается фундамент будущей окончательной победы. Возможно ли это в принципе? Да, близкий пример – Чечня, более отдаленный – та же Испания.

Для этого надо:

– активизировать пропаганду возвращения к миру среди суннитского населения, прежде всего на уровне руководства клановых и городских общин.
— на очищаемых от противника территориях немедленно восстанавливать дома и инженерную инфраструктуру на паях жителей всех конфессий с большой долей государственного капитала.
— строить лагеря для беженцев суннитов на своей территории с полным обеспечением и под защитой правительственных войск .
— средствами государственной пропаганды снижать уровень ожесточения и жажды мщения.
– всем пострадавшим мирным жителям независимо от конфессий оказывать широкую материальную помощь для чего привлекать организации ООН и иные международные организации, которые нужно развернуть от поддержки беженцев в соседних странах на поддержку таких лагерей в Сирии.

На внешнем дипломатическом фронте :

— через сирийские посольства за рубежом добиваться симпатий и поддержки со стороны многочисленных государственных и частных миротворческих и благотворительных операций.
— президенту Асаду и его эмиссарам нужно начать широкое международное турне с целью выиграть симпатии мировой общественности и получить гуманитарную поддержку.
— с помощью международных организаций организовать кампанию по направлению пострадавших взрослых и детей всех конфессий в больницы и детские лагеря по всему миру.

Одновременно для достижения военной победы необходимо сменить пассивную стратегию локальных рефлексивных операций типа: «противник появился и ударил – я ответил и отошел» на активную стратегию «заливки территории». Необходимо отказаться от тактики «карательных» операций и перейти к тактике «расстилания ковра». Это означает проведение серии более масштабных операций глубиной в десятки и сотни километров в направлении северной и восточной границ. По завершении каждой операции войска не отводятся с занятой территории, а прочно ее занимают и готовятся к следующей. Очаги сильного сопротивления обходятся, отрезаются от баз и уничтожаются подразделениями, подготовленными для ведения уличных боев.

Танки в уличные бои не ввязываются. Их задача – стремительно выходить на последовательные рубежи на пути к границе и на каждом рубеже уничтожать противника на открытой местности, перекрывать пути отхода окруженного противника, уничтожать встречные группы повстанцев. Инженерные и медицинские подразделения на возвращенной территории немедленно восстанавливают инфраструктуру и оказывают помощь населению по скорейшему возвращению к мирной жизни. Банки по указанию открывают филиалы и кредитуют население под гарантии правительства.

Второе – по признаниям западной прессы сирийская авиация действует эффективно и наносит значительный урон противнику. Следовательно, при полном господстве в воздухе авиацию надо использовать массированно для изоляции района боевых действий сухопутных сил. Рельеф местности этому полностью способствует на всех основных операционных направлениях. В ходе операций вести непрерывную воздушную разведку и активно использовать штурмовую авиацию для прикрытия продвижения своих войск.

Возможно возражение – на широкие операции нет сил. Аргумент серьезный, но ответ на него дает сам противник. Поэтому третье – необходимо развернуть широкую вербовку наемников и добровольцев в арабском и остальном мире. Наемнику не важно против кого воевать, да и охотники всегда найдутся. Тысячи наших дворников по Москве и другим городам не откажутся сменить лопату на автомат за ту же, а еще лучше большую зарплату. А еще есть вся Средняя Азия, Кавказ, Африка, Латинская Америка. Еще есть Алжир, который с большой долей вероятности в случае падения Сирии может стать следующей целью организаторов хаотизации Ближнего Востока, но это отдельная тема.

Конечная цель войсковых операций — планомерное, последовательное и неотвратимое занятие всей территории с выходом на государственные границы. Затем – плотное закрытие всего периметра инженерными, техническими, электронными и воздушными средствами.

После закрытия периметра границ нужно переходить к угрозам проведения наземных и воздушных операций против баз повстанцев на сопредельной территории. Наличных сил и средств для реализации такой стратегии у правительственных войск пока достаточно, но пассивная стратегия работает, как шагреневая кожа. Сейчас надо победить в стране, а с более удаленными региональными заказчиками гражданской войны – Катаром и Саудовской Аравией – разбираться позже. Фактор времени для каждой из сторон может иметь критическое значение. Сейчас затишье, но за ним может последовать буря. Победит тот, кто будет готов к ней первым.

Евгений Николаевич Градов, востоковед